|
|
К вопросу об обоснованности признания преобразования формой реорганизацииИсточник: О.Р. ЗАЙЦЕВ (СПС «Гарант») Современное отечественное законодательство (п. 1 ст. 57 и п. 5 ст. 58 ГК РФ) устанавливает, что одной из возможных форм реорганизации юридического лица является его преобразование в юридическое лицо другого вида (изменение организационно-правовой формы). Одновременно с этим оно содержит ряд норм, являющихся общими для всех случаев реорганизации (ст. ст. 57 - 60 ГК РФ) <*>. Наличие таких норм является необходимым условием наличия в праве института реорганизации, являющегося общим по отношению к специальным его формам. Поскольку правильность такого подхода, при котором преобразование рассматривается как форма реорганизации и к нему применяются все общие правила о реорганизации, подвергается в литературе сомнению <**>, следует рассмотреть вопрос о том, обоснованно ли отнесение преобразования к числу форм реорганизации, используя при этом два основных подхода: во-первых, исходя из целей существования в праве института реорганизации проверить, совпадают ли эти цели с целями такого института, как преобразование, и, во-вторых, рассмотреть, применимы ли все общие нормы о реорганизации к преобразованию, а если в принципе применимы, то будет ли оправданным их применение <***>. При этом эти подходы неразрывно взаимосвязаны, поскольку именно совпадение основных целей (и соответственно содержания складывающихся по этому поводу общественных отношений) реорганизации и преобразования может обусловливать обоснованность применимости к преобразованию общих правил о реорганизации. -------------------------------- <*> Преобразование признавалось формой реорганизации отечественным законодательством и ранее. См., напр.: п. 1 ст. 37 Закона СССР 1990 г. "О предприятиях в СССР", п. 1 ст. 23 Закона СССР "О государственном предприятии (объединении)" 1987 г., ст. 16 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., п. 1 ст. 37 Закона РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности" 1990 г., п. 25 Положения об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью, утвержденного Постановлением Совета Министров СССР 1990 г. Однако эти акты не устанавливали таких значительных общих правил о реорганизации, как это сделал ГК РФ. В то же время, как отмечает Ф.И. Тимаев, "преобразование как форма реорганизации юридических лиц наименее известно российскому правопорядку, чем остальные формы реорганизации" (см.: Он же. Реорганизация акционерных обществ* (здесь и далее источники, помеченные знаком "*", использованы при написании настоящей статьи в том виде, в котором они приводятся в Справочной правовой системе "КонсультантПлюс", в связи с чем в ссылках на них не указываются номера страниц). Другой исследователь проблем реорганизации указывает на то, что в отечественной правоприменительной практике преобразование наряду с выделением получило наибольшее распространение из реорганизационных процедур, и оно является наиболее проработанной, с точки зрения позитивного права, формой реорганизации коммерческих организаций (Степанов Д.И. Формы реорганизации коммерческих организаций: вопросы законодательной реформы (http://www.lin.ru, 25.11.04). В связи с вышеизложенным представляется не вполне корректным то, что в ст. 29 Закона РФ "О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации" п. 1 не включил преобразование в число форм реорганизации потребительского общества, а п. 2 отдельно предусмотрел возможность его преобразования, хотя вся статья называется именно "Реорганизация потребительского общества". <**> См., напр.: Жданов Д.В. Реорганизация акционерных обществ в Российской Федерации. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: "Лекс-Книга", 2002. С. 79, 81 - 83 и 258. А.В. Коровайко также приводит несколько высказываний других авторов, не считающих преобразование формой реорганизации (см.: Он же. Реорганизация хозяйственных обществ. Теория, законодательство, практика: Учебное пособие. М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА - ИНФРА-М), 2001. С. 83 - 84. Рейнир Крэкман полагает, что при преобразовании акционерного общества кредиторы не должны иметь права требовать досрочного исполнения или прекращения обязательств (Бернард Блэк, Рейнир Крэкман, Анна Тарасова. Комментарий Федерального закона "Об акционерных обществах" / Под общ. ред. А.С. Тарасовой. М.: Издательство "Лабиринт", 1999. С. 209). <***> В настоящей статье рассматривается только преобразование "в чистом виде", когда одно юридическое лицо только преобразуется в другое иного вида, случаи же так называемой смешанной реорганизации, когда преобразование выступает составной частью реорганизации, не охватываются настоящей статьей. Основной целью института реорганизации является упрощение (облегчение) процесса правопреемства между юридическими лицами путем их прекращения и (или) создания как способа перераспределения имущества, являющегося одновременно необходимым условием и содержанием экономической жизни и имущественного оборота, который в основном и регулирует гражданское право. В связи с этим многие авторы при характеристике реорганизации основное внимание уделяют переходу в порядке правопреемства между юридическими лицами прав и обязанностей, связанному с прекращением правопредшественников и (или) созданием правопреемников <*>. -------------------------------- <*> См., напр.: Гражданское право. Том I. Под редакцией проф. М.М. Агаркова и проф. М.М. Генкина. М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1944. С. 156 (автор § 3 гл. 9 - С.Н. Братусь), Советское гражданское право: Учебник. В 2-х томах. Т. I / Илларионова Т.И., Кириллова М.Я., Красавчиков О.А. и др.; под ред. О.А. Красавчикова. 3-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 1985. С. 145 - 146 (автор § 4 главы 5 - О.А. Красавчиков), Гражданское право. Т. I. М.: Юридическая литература, 1969. С. 156 (автор § 2 главы 6 - В.П. Грибанов), Гражданское право. Учебник. Том I / Под ред. доктора юридических наук, профессора Е.А. Суханова). 2-е издание, переработанное и дополненное. М.: Волтерс Клувер, 2004 (автор главы 7 - Е.А. Суханов, Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" (С.С. Алексеев, И.В. Бекленищева, К.П. Беляев, В.А. Захаров, Н.Р. Кравчук, С.А. Кудреватых, С.Э. Рябова, С.А. Степанов). Издательство "Статут", 2003 (автор комм. к ст. 29 - К.П. Беляев)*, Долинская В.В. Акционерное право: Учебник / Отв. ред. А.Ю. Кабалкин. М.: Юрид. лит., 1997. С. 255, Карлин А.А. Реорганизация акционерного общества. Автореф. дис. ... к.ю.н. М., 2004. С. 6 - 7 и 10; Мартышкин С.В. Понятие и признаки реорганизации юридического лица. Автореф. дис. ... к.ю.н. Волгоград, 2000. С. 6 - 7, 10 - 11 и 17, Мозолин В.П., Юденков А.П. Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах". 2-е изд., изм. и доп. М.: Изд-во НОРМА, 2003. С. 72; Степанов Д.И. Правопреемство при реорганизации в форме выделения // Вестник ВАС РФ. 2002. N 7. С. 111 (http://www.vestnik-vas.ru/stat/stat.asp?ID=1097, http://www.vestnik-vas.ru/stat/stat.asp?ID=1110, 12.01.05), Тимаев Ф.И. Указ. соч.* По поводу причин использования такой формы реорганизации, как преобразование, в литературе отмечается, что изначально в нашей стране она "была необходима для юридического оформления смены собственника предприятия, которая происходила в том числе при приватизации", при этом "посредством изменения организационно-правовой формы юридических лиц", происходили также и необходимые "структурные изменения в отношении приватизируемых предприятий"; затем "возникла потребность в приведении в соответствие с требованиями нового гражданского законодательства существующих организационно-правовых форм юридических лиц" и именно "реорганизация в форме преобразования позволяла устранить из гражданского оборота отжившие и не сумевшие приспособиться к новым экономическим реалиям организационно-правовые формы" <*>. Нельзя не заметить, что две эти цели носят в принципе переходный и временный характер, однако ими не исчерпывается круг возможных причин, побуждающих к смене вида юридического лица: в качестве других примеров можно привести желание акционеров акционерного общества жестко зафиксировать состав участников своего бизнеса, для чего им более походит форма общества с ограниченной ответственностью (и наоборот), или желание акционеров открытого акционерного общества, у которого регистрация первого выпуска акций, размещавшихся при его создании, сопровождалась регистрацией проспекта эмиссии (или позднее проспекта ценных бумаг), освободиться от бремени связанных с этим обязанностей по раскрытию информации путем преобразования в общество с ограниченной ответственностью. И все же главной (с точки зрения права) целью при преобразовании является обеспечение правопреемства между прекратившейся и вновь созданной организацией, что позволяет признать совпадение основных целей реорганизации и преобразования. -------------------------------- <*> Коровайко А.В. Указ. соч. С. 83; Жданов Д.В. Указ. соч. С. 71 - 72. Д.В. Жданов правильно отмечает, что при преобразовании как одной из форм реорганизации "речь идет именно о создании нового юридического лица, которому будут переданы все права и обязанности прекращенного", в связи с чем из двух определений, данных в п. 5 ст. 58 ГК РФ ("преобразование юридического лица одного вида в юридическое лицо другого вида" и "изменение организационно-правовой формы"), этому автору "первое представляется более удачным <1>, так как второе не отражает существенного элемента данной формы реорганизации - прекращения реорганизуемого юридического лица", ибо "само понятие "изменение" подразумевает сохранение в измененном виде, но не включает прекращения" <2>. Тот факт, что при преобразовании происходит создание нового юридического лица, прямо отражен в п. 5 ст. 58 ГК РФ, говорящем применительно к преобразованию о вновь возникшем юридическом лице. В свою очередь, и законы об отдельных видах юридических лиц предусматривают возможность создания организаций соответствующего вида путем преобразования в них организаций другого вида <3>. Хотя нормы ГК РФ о преобразовании прямо не говорят о прекращении деятельности юридического лица старого вида, что справедливо считает недостатком С.В. Мартышкин <4>, это необходимым образом вытекает из создания юридического лица нового вида. По этой причине п. 1 ст. 16 Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" говорит о том, что реорганизация юридического лица в форме преобразования считается завершенной с момента государственной регистрации вновь возникшего юридического лица, а преобразованное юридическое лицо - прекратившим свою деятельность (с этого же момента). В связи с изложенным представляются неточными точки зрения, согласно которым при проведении преобразования сохраняется ранее существовавшее юридическое лицо <5>, или "преобразование стоит несколько особняком: по сути, здесь отсутствует правопреемство, остается существовать один и тот же субъект гражданского оборота, изменивший лишь внутреннюю структуру" <6>. -------------------------------- КонсультантПлюс: примечание. Учебник "Гражданское право. Часть первая" (отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2005. <1> Аналогичного мнения относительно этих двух определений придерживается и В.В. Долинская (Гражданское право. Часть первая: Учебник / Отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. М.: Юристъ, 2003. С. 171). <2> Жданов Д.В. Указ. соч. С. 72. По этой причине представляется неверным подход п. 1 ст. 39 Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан", который вместо термина "преобразование" использует термин "изменение организационно-правовой формы". С этих же позиций могут быть подвергнуты критике формулировки Методических рекомендаций по формированию бухгалтерской отчетности при осуществлении реорганизации организаций (приложение к Приказу Министерства финансов РФ от 20.05.03 N 44н) о реорганизации организации в форме преобразования в соответствующую организационно-правовую форму (п. 40) и о реорганизации в форме преобразования организационно-правовой формы собственности (п. 41), указание в п. 1 ст. 85 Гражданского кодекса Республики Молдова (при написании настоящей статьи использован перевод на русский язык, приведенный в издании: Гражданский кодекс Республики Молдова. Закон Республики Молдова N 1107-XV от 6 июня 2002. Chisinau, 2004) на то, что "следствием преобразования юридического лица является изменение его организационно-правовой формы, осуществляемое путем изменения учредительного документа", а также позиция авторов, отмечающих, что особенностью преобразования является то, что в нем "участвует одно юридическое лицо и в результате реорганизации оно приобретает новую организационно-правовую форму" (Овчаренко М.В., Филимонов А.С., Шевченко О.Ю. Реорганизация юридических лиц (комментарий законодательства, налогообложение и бухгалтерский учет, судебная практика, формы документов). М.: Юрайт-М, 2001. С. 104). Напротив, представляется достаточно точным то определение преобразования, которое предлагается в проекте федерального закона "О реорганизации и ликвидации коммерческих организаций" (http://www.economy.gov.ru), - форма реорганизации, при которой все права и обязанности передающего юридического лица одной организационно-правовой формы переходят к вновь созданному юридическому лицу другой организационно-правовой формы. В то же время указание в п. 1 ст. 67 этого проекта на то, что решение о преобразовании должно содержать указание организационно-правовой формы, которую организация должна получить в результате преобразования, представляется не вполне точным: оно создает впечатление, что преобразуемая организация не прекращается, а получает другую организационно-правовую форму. <3> См., напр.: ст. 8 Федерального закона "Об акционерных обществах", ст. 2 Федерального закона "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)", ст. 10 Федерального закона "О сельскохозяйственной кооперации", ст. 13 Федерального закона "О некоммерческих организациях". <4> См.: Он же. Указ. соч. С. 12. В связи с этим представляется оправданным указание в п. 1 ст. 59 Хозяйственного кодекса Украины (при написании настоящей статьи использован перевод на русский язык, приведенный в издании: Хозяйственный кодекс Украины. Х.: ООО "Одиссей", 2003) на то, что путем реорганизации (кроме формы выделения) субъекта хозяйствования (к которым относятся в соответствии с пп. 1 п. 2 ст. 55 и юридические лица) осуществляется прекращение его деятельности. КонсультантПлюс: примечание. Учебник "Гражданское право. Часть первая" (отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев) включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2005. <5> Долинская В.В. Акционерное право. М., 1997. С. 266. В настоящее время В.В. Долинская также отмечает, что при преобразовании создается новое юридическое лицо (Гражданское право. Часть первая: Учебник / Отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. С. 171 - 172). <6> Комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" / Под ред. В.В. Залесского. Юридическая фирма КОНТРАКТ, Издательский Дом ИНФРА-М, 1998 (автор вступительной статьи - В.В. Залесский)*. Из уже упоминавшейся основной цели реорганизации - осуществления правопреемства путем создания и (или) прекращения юридических лиц - вытекает основное общее правило о реорганизации, составляющее суть этого правового института: при реорганизации происходит универсальное правопреемство <1>, отличное по своим правилам от сингулярного правопреемства (ст. ст. 58, 129 и 387 ГК РФ). С точки зрения реорганизуемых организаций в этой связи принципиально важным является, в частности, то, что для перехода прав и обязанностей при реорганизации им не требуется соблюдать многие требования, установленные для уступки права требования и перевода долга, в частности, вовлекать в этот процесс соответственно должников и кредиторов (ст. ст. 58, 387, 388 и 391 ГК РФ) <2>. Поскольку, как уже отмечалось, та же основная цель присуща и преобразованию, указанное общее правило реорганизации представляется не только применимым, но и необходимым для преобразования - в противном случае преобразование существенно усложнилось бы и мало чем отличалось бы от передачи всех <3> прав и обязанностей <4> в порядке сингулярного правопреемства от организации одного вида организации другого вида с последующей ликвидацией первой, но тогда преобразование как особый механизм утратило бы смысл. Как верно отмечает Д.И. Степанов, "преобразование - наиболее типичный вариант универсального транслятивного правопреемства" <5>. По изложенным причинам не может не вызывать возражений позиция Д.В. Жданова, отрицательно оценивающего установленную п. 2 ст. 104 ГК РФ возможность преобразования акционерного общества в некоммерческую организацию по той причине, что "ничто не мешает акционерам ликвидировать общество, а оставшееся имущество, распределенное между ними, передать вновь созданной некоммерческой организации" <6>. Продолжая логику указанного автора, ничто не мешает это сделать и во всех остальных случаях преобразования с другими видами организаций <7>. Необходимость именно универсального правопреемства, характерного для реорганизации, в случае преобразования особенно очевидна в таком специальном случае преобразования, как обязательное в силу закона преобразование в связи с отказом закона от "устаревшего" вида юридического лица, - в этом случае, хотя тем не менее реорганизация должна осуществляться по воле участников организации, они стоят перед угрозой того, что если они такую реорганизацию не осуществят, то их организация будет ликвидирована <8>. Отказать в данной ситуации преобразуемому обществу в упрощенной процедуре универсального правопреемства было бы особенно несправедливо вследствие навязанности <9> со стороны государства такой реорганизации, а значит, и связанных с нею последствий. -------------------------------- <1> В этой связи представляется довольно спорным с точки зрения его соответствия ГК РФ правило ст. 18 Закона РФ "О средствах массовой информации" о том, что в случае реорганизации учредителя средства массовой информации его права и обязанности в полном объеме переходят к редакции, если иное не предусмотрено уставом редакции. Г.Ю. Арапова, комментируя эту норму, отмечает, что исключения из общего правила ГК РФ об универсальном правопреемстве при реорганизации могут быть установлены законом, и именно таким законом является Закон РФ "О средствах массовой информации" (Комментарий к Закону РФ "О средствах массовой информации" / Под ред. Монахова В.Н. М.: "Галерея", 2001 г.*). Однако ст. 58 ГК РФ не содержит указания на то, что иные правила могут быть установлены законом, в связи с чем, по нашему мнению, исходя из ст. 3 ГК РФ упомянутая норма ст. 18 Закона РФ "О средствах массовой информации" не должна применяться. <2> Если при реорганизации допускаются злоупотребления правами, составляющими льготный режим универсального правопреемства, суд может применить общие более жесткие нормы о сингулярном правопреемстве, в том числе о продаже предприятия (см.: Постановление ФАС Уральского округа от 25.07.02 N Ф09-171�2-ГК). <3> Хотя ст. 58 ГК РФ не говорит о переходе всех прав и обязанностей, это подразумевается (очевидным признает это для преобразования и Д.И. Степанов (см.: Он же. Формы реорганизации коммерческих организаций: вопросы законодательной реформы) - иное означало бы, что после реорганизации оставались бы бессубъектные права или обязанности. В отношении обязательственных прав и обязанностей всеобщность перехода отражена в п. 1 ст. 59 ГК РФ. В связи с этим представляется оправданным добавление слова "все" к словам "права и обязанности" в законах об отдельных видах юридических лиц (см., напр.: п. 5 ст. 16, п. 5 ст. 17, п. 4 ст. 18 и п. 4 ст. 20 Федерального закона "Об акционерных обществах", п. 5 ст. 52, п. 4 ст. 53, п. 4 ст. 54 и п. 4 ст. 56 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью"). В то же время в одном из самых последних таких законов ("О государственных и муниципальных предприятиях") подобного указания на "всеобщность" правопреемства нет. Отметим, что, например, Хозяйственный кодекс Украины указывает на переход при реорганизации всех имущественных прав и обязанностей (п. п. 2 - 5 ст. 59), не упоминая о неимущественных. <4> Необходимо отметить, что, конечно же, даже в процессе универсального правопреемства при преобразовании к новому юридическому лицу не могут перейти те права и обязанности, которые ему принадлежать не могут. В связи с этим представляется обоснованным указание на то, что такие права и обязанности при преобразовании не переходят, в п. 5 ст. 54 Гражданского кодекса Беларуси (при написании настоящей статьи использован перевод на русский язык, приведенный в издании: Гражданский кодекс Республики Беларусь с комментарием и обзором практики хозяйственных судов / Под общ. ред. В.С. Каменкова. Мн.: Дикта, 2004), которого, к сожалению, нет в п. 5 ст. 58 ГК РФ. Д.И. Степанов также справедливо отмечает, что исключение из правила о "всеобщности" правопреемства при преобразовании "могут составлять лишь те права и обязанности, которые объективно не могут переходить ко вновь создаваемому юридическому лицу в силу ст. 383 ГК РФ, а также в связи со сменой организационно-правовой формы с ранее существовавшей на новую" (см.: Он же. Формы реорганизации коммерческих организаций: вопросы законодательной реформы). <5> См.: Указ. соч. <6> Жданов Д.В. Указ. соч. С. 76. <7> Как отмечает В.В. Залесский, "создание вместо акционерного общества хозяйственного товарищества или потребительского кооператива возможно только после его прекращения (ликвидации), но это уже не будет преобразованием" (Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах" с изменениями и дополнениями / Под ред. Г.С. Шапкиной; Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. 3-е изд., перераб. и доп. М.: ЗАО "Юридический Дом "Юстицинформ", 2002. С. 112). По этой причине вызывает возражения такая аргументация судебного акта: "При исследовании и оценке имеющихся в деле доказательств... арбитражным судом установлено, что решения о ликвидации ГУ... и создании КГУП... приняты собственником - Приморским краем одновременно. При этом к вновь созданному КГУП... перешли права и обязанности ГУ... а также выполнение задач ликвидируемого учреждения. Эти обстоятельства позволяют сделать вывод о реорганизации, по сути, ГУ... в форме преобразования его в КГУП... к которому перешли права и обязанности реорганизованного предприятия" (Постановление ФАС Дальневосточного округа от 24.05.04 N Ф03-А51/04-1/1087*). <8> См., напр.: П. 5 ст. 6 Федерального закона "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации". <9> Ее нельзя назвать принудительной, ибо принудительная реорганизация, как это предусматривает п. 2 ст. 57 ГК РФ, может быть осуществлена и помимо воли участников организации (см., напр.: Жданов Д.В. Указ. соч. С. 81). Из основной цели реорганизации вытекают ее производные от основной цели - обеспечить соблюдение в процессе правопреемства прав и законных интересов участников и кредиторов реорганизуемых организаций. Трудно отрицать, что эти цели характерны и для преобразования, однако производность этих целей позволяет, по нашему мнению, в некоторых случаях при преобразовании отступать от общих правил о реорганизации, обеспечивающих эти цели, и использовать другие механизмы. Это связано и с тем, что, как отмечает В.В. Залесский, "при использовании разных форм реорганизации степень риска для кредиторов неодинакова", что может обусловливать применение к отдельным видам реорганизации специальных защитных механизмов: например, в случае с разделением и выделением возникает необходимость составлять разделительный баланс и вводить солидарную ответственность, если разделительный баланс не позволяет определить правопреемника (п. 3 ст. 60 ГК РФ) <*>. -------------------------------- <*> Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах" с изменениями и дополнениями / Под ред. Г.С. Шапкиной. С. 98 - 99. Поскольку, как справедливо отмечал Ю. Басин, "всякая реорганизация связана с изменением в характере деятельности корпорации, что может быть нежелательным для акционеров, которые в связи с этим не хотят быть в составе изменившегося акционерного общества" <1>, и в результате преобразования правовой статус участников организации не может не измениться, основным способом защиты их прав при реорганизации является их право выйти в случае принятия решения о реорганизации, против которого они выступают, из этой организации с получением имущественной компенсации. Наиболее типичной в этом плане является норма п. 1 ст. 75 Федерального закона "Об акционерных обществах", которая предоставляет акционерам - владельцам голосующих акций требовать выкупа обществом всех или части принадлежащих им акций в случаях реорганизации общества, если они голосовали против принятия решения о его реорганизации либо не принимали участия в голосовании по этому вопросу. Такой механизм защиты прав акционеров, возражающих против реорганизации, был известен еще дореволюционному российскому праву <2>. Хорошо знаком он и зарубежному праву. Так, предусматривает право требовать выкупа акций, например, и законодательство отдельных штатов США <3>, однако, в отличие от российского права, такое право возникает не после принятия решения о реорганизации, а до его принятия <4>. § 207 - 210 немецкого Закона 1994 г. о преобразованиях также предусматривает, что мелкие участники могут потребовать от общества, изменяющего свою организационно-правовую форму, приобретения их долей с выплатой им денежной компенсации <5>. Как показало специально проведенное исследование, "из 17 юрисдикций экономически развивающихся государств 11 предоставляют акционерам, не поддерживающим решение о реорганизации, право требовать оценки и выкупа акций" <6>. В этой связи трудно согласиться с Д.В. Ждановым, считающим, что сам факт преобразования акционерного общества в производственный кооператив не представляет для акционеров общества "достаточных рисков" и "не должен являться основанием предоставления средств правовой защиты, предусмотренных в отношении остальных форм реорганизации", в частности, "нет причин для предоставления акционерам права требовать выкупа принадлежащих им акций" <7>. Ведь сам указанный автор абзацем выше признает, что "при преобразовании акционерного общества в производственный кооператив на участников юридического лица - правопреемника возлагается субсидиарная ответственность по обязательствам производственного кооператива" и участники последнего "обязаны принимать личное участие в деятельности кооператива, в то время как в акционерном обществе минимизирован личностный фактор участия" <8>. По нашему мнению, возложение дополнительных обязанностей на акционеров, голосовавших против преобразования акционерного общества в производственный кооператив, противоречило бы одному из принципов гражданского права - принципу равенства участников гражданских правоотношений, и вполне логично предоставление им права требовать выкупа обществом принадлежащих им акций, как и при всех остальных формах реорганизации. В связи с этим мы присоединяемся к мнению А.А. Карлина о том, что раз "правовое положение участников общества с ограниченной ответственностью и производственного кооператива, в которые в соответствии с законом может быть преобразовано акционерное общество, имеют существенные отличия от статуса акционера", то "в таком случае акционеров неправомерно лишать права на отказ от участия в создаваемом в процессе преобразования юридическом лице" <9>. -------------------------------- <1> См.: Он же. Коммерческие корпоративные отношения и юридическая ответственность // Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи, комментарии, практика / Под ред. А.Г. Диденко. Вып. 12. Алматы: Академия юриспруденции "Эдiлет", 2001. С. 37. <2> Тарасов И.Т. Учение об акционерных компаниях. М.: Статут, 2000. С. 584 (цит. по: Жданов Д.В. Указ. соч. С. 247). <3> Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо // Избранные труды по акционерному и торговому праву. 2-е изд., испр. М.: Статут, 2004. С. 151. <4> Мозолин В.П. Корпорации, монополии и право в США. М., 1966. С. 365 - 366 (Цит. по: Жданов Д.В. Указ. соч. С. 250 - 251). <5> Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М.: Юристъ, 2000. С. 128 (автор главы 2 - Антуан Лион-Кан). Ранее правила о праве требовать выкупа также были предусмотрены Акционерным законом ФРГ - абз. 4 § 369 и абз. 1 § 375. <6> Комментарий Федерального закона об акционерных обществах / Под общ. ред. А.С. Тарасовой. С. 85, 122 - 123 (авторы части I - Бернард С. Блэк и Рейнир Крэкман). В то же время, например, во французском праве реорганизуемая компания по общему правилу не обязана выкупать акции участников, не согласных с реорганизацией (Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. С. 124 (автор главы 2 - Антуан Лион-Кан)). <7> Жданов Д.В. Указ. соч. С. 83. <8> Жданов Д.В. Указ. соч. С. 82 - 83. <9> Карлин А.А. Реорганизация акционерного общества. С. 16; Он же. Процедура преобразования акционерного общества: теория и практика // Журнал российского права. 2003. N 10*. Вместе с тем в тех случаях, когда преобразование организации осуществляется по единогласному решению ее участников <1>, вообще не возникает вопроса о необходимости предоставления участникам организации права выхода из нее, поскольку достаточным механизмом предотвращения нежелательной для участников смены вида юридического лица является сам порядок принятия решения, позволяющий любому несогласному с преобразованием предотвратить его голосованием против (причем это справедливо не только в отношении преобразования, но и всех других форм реорганизации). Однако, несмотря на соблазнительную простоту такого решения, все же требование единогласия может приводить к невозможности осуществления действительно необходимого преобразования <2>, и путь установления повышенного (но не единогласного) количества голосов представляется более гибким (особенно в виде диспозитивной нормы, позволяющей повышать порог до еще более высокого или единогласного в учредительных документах <3>). Не требуется предоставления специального права на выход из организации при ее преобразовании и в тех случаях, когда это право принадлежит участникам организации независимо от реорганизации <4>. В этом смысле особый случай представляет реорганизация общества с ограниченной ответственностью: для него установлено одновременно и требование о единогласном принятии решения о реорганизации, и безмотивное право участников на выход из общества (ст. ст. 26 и 33 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью"). В связи с этим обращает на себя внимание предложение авторов проекта федерального закона "О реорганизации и ликвидации коммерческих организаций" (п. 2 ст. 78) установить, что после принятия решения о преобразовании общества с ограниченной ответственностью участники общества с ограниченной ответственностью утрачивают право выхода из общества. Это предложение представляется спорным, поскольку, хотя все участники и проголосовали за преобразование, их право на выход не связано с реорганизацией. -------------------------------- <1> См., напр.: п. 2 ст. 112 ГК РФ - преобразование производственного кооператива, абз. 2 п. 1 ст. 20 Федерального закона "Об акционерных обществах" - преобразование акционерного общества в некоммерческое партнерство, пп. 11 п. 2 ст. 33 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" - реорганизация обществ с ограниченной ответственностью, п. 2 ст. 29 Закона РФ "О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации" - преобразование потребительского общества, п. 5 ст. 17 Федерального закона "О некоммерческих организациях" - реорганизация некоммерческого партнерства и ассоциации (союза). <2> Интересно, что во французском праве, по свидетельству Антуана Лион-Кана, "интересы предприятия, т.е. его экономическая деятельность, стоят выше интересов различных категорий участников", в том числе акционеров и кредиторов, вследствие этого "общие положения права, на основании которых одна из вышеперечисленных категорий участников может без достаточных на то оснований воспрепятствовать проведению серьезной операции либо отсутствуют, либо сопровождаются ограничениями", и к числу таких серьезных операций, может относиться и реорганизация (Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. С. 111). <3> Норма п. 4 ст. 48 Федерального закона "Об акционерных обществах" о необходимости 3/4 для принятия решения о реорганизации сформулирована императивно, что не позволяет увеличить требование к количеству голосов в уставе. В связи с этим представляется интересным опыт ФРГ, где Акционерный закон, если предусматривал не единогласное, а просто повышенное большинство голосов для принятия решения о преобразовании, то давал возможность увеличить его в уставе - абз. 2 § 362, абз. 2 § 384, абз. 2 § 385d, абз. 2 § 385m (при написании настоящей статьи использован русский перевод Акционерного закона ФРГ по состоянию на 20.05.93, приведенный в издании: Германское право. Часть II. Торговое уложение и другие законы: Пер. с нем. / Серия: Современное зарубежное и международное частное право. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996). Как известно, в ФРГ был принят специальный Закон о преобразованиях от 28.10.94, который, "по сути дела, представляет собой кодекс по вопросам реорганизации", в связи с принятием которого специальные положения, содержавшиеся в различных законах, утратили силу (Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. С. 71 (автор гл. 2 - Антуан Лион-Кан)). При подготовке настоящей статьи автору, к сожалению, не удалось ознакомиться с текстом этого Закона. В связи с этим в настоящей статье приводятся нормы Акционерного закона ФРГ, касающиеся преобразования, которые хотя, по-видимому, и утратили силу в связи с принятием указанного Закона о преобразованиях, тем не менее, как представляется, и сейчас могут быть использованы для сравнительного анализа. <4> См., напр.: ст. 26 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью", п. 1 ст. 111 ГК РФ, п. 1 ст. 8 Федерального закона "О производственных кооперативах". Основным механизмом защиты прав кредиторов при реорганизации является предоставление им права требовать прекращения и досрочного исполнения обязательств реорганизуемых организаций перед ними и возмещения убытков (п. 2 ст. 60 ГК РФ). Необходимость использования такого механизма связана с возникновением для кредиторов ряда рисков при реорганизации. Д.В. Жданов, перечисляя такие риски, указывает на 1) риск "уменьшения имущественной массы, которой должник - реорганизованное общество будет отвечать по своим обязательствам. Этот риск может возникнуть при формах реорганизации, направленных на разукрупнение общества, - при разделении и выделении", 2) риск "увеличения числа кредиторов платежеспособного реорганизуемого общества без пропорционального увеличения его имущественной массы" - этот риск существует при всех формах реорганизации, кроме преобразования; 3) риск уменьшения ответственности участников реорганизованного юридического лица в результате реорганизации, влекущей изменение вида юридического лица - этот риск возможен и при преобразовании <1>, 4) риск изменения ответственности членов органов управления организации в связи с изменением вида юридического лица, - этот риск возможен и при преобразовании. Как видно, первые два риска отсутствуют в случае преобразования, а последние два, наоборот, наиболее характерны для преобразования <2>. Д.В. Жданов, рассматривая вопрос об ответственности участников прекращающейся в результате преобразования организации, отмечает, в частности, что при преобразовании хозяйственного товарищества в хозяйственное общество достаточной защитой прав кредиторов <3>, позволяющей упростить процедуру проведения такого преобразования, является установленное п. 2 ст. 68 ГК РФ правило о несении каждым полным товарищем, ставшим участником общества, в течение двух лет субсидиарной ответственности <4> всем своим имуществом по обязательствам, перешедшим к обществу от товарищества <5>. По-видимому, достаточность указанной защиты означает, что кредиторам, по мнению Д.В. Жданова, не должно предоставляться предусмотренное в случае реорганизации право требовать прекращения или досрочного исполнения обязательств (п. 2 ст. 60 ГК РФ). Схожие механизмы известны и зарубежному праву. Так, в соответствии с испанским законодательством "в случае преобразования товарищества в акционерное участники преобразованного общества несут солидарную и личную ответственность по всем обязательствам, возникшим до преобразования, кроме случаев, когда достигнуто четкое соглашение об изменении характера ответственности" <6>. § 224 немецкого Закона 1994 г. о преобразованиях также предусматривает сохранение личной ответственности в отношении прежних обязательств при преобразовании товарищества в общество <7>. -------------------------------- <1> На этот риск указывает также проф. Е.А. Суханов (Гражданское право. Учебник. Том I / Под ред. Е.А. Суханова)*. <2> Жданов Д.В. Указ. соч. С. 258 - 259. <3> Несмотря на то что в самой работе в соответствующем предложении говорится о защите прав акционеров, очевидно, что имеется в виду все же защита прав кредиторов, тем более что сам автор в том же абзаце чуть выше говорит о том, что такое преобразование "является важным фактором для кредиторов". На то, что правило п. 2 ст. 68 ГК РФ направлено на защиту прав кредиторов, указывают и Г.Е. Авилов (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, испр., доп. и перераб., с использованием судебно-арбитражной практики / Рук. авт. коллектива и отв. ред. д-р юрид. наук, проф. О.Н. Садиков. М.: Юридическая фирма "КОНТРАКТ", ИНФРА-М, 2005. С. 204), и Ю.П. Свит (Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. проф. В.П. Мозолина и проф. М.Н. Малеиной. М.: Норма, 2004. С. 153). <4> По нашему мнению, неточным является указание А. Грось на то, что "все названные участники обществ и члены производственных кооперативов наряду с обществами и производственными кооперативами являются правопреемниками полных товариществ и себя самих в обязательствах товариществ, перешедших к обществам и производственным кооперативам" (см.: Он же. О процессуальном правопреемстве в делах с участием предпринимателей // Хозяйство и право. 1995. N 12)*. Представляется, что, во-первых, правопреемником в обязательствах преобразованного товарищества является только та организация, в которую он преобразован, но не ставшие участниками новой организации бывшие товарищи, и, во-вторых, поскольку обязательства товарищества являются его обязательствами, но не обязательствами его товарищей, которые несут по ним ответственность, то товарищи не являются и правопреемниками "самих себя в обязательствах товариществ". <5> Жданов Д.В. Указ. соч. С. 82. <6> Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. С. 127 (автор главы 2 - Антуан Лион-Кан). <7> Там же. С. 128. Ранее сохранение ответственности участников при преобразовании для целого ряда случаев также было предусмотрено Акционерным законом ФРГ - абз. 1 § 278, § 368, § 385q и абз. 2 § 387. Между тем если сравнивать механизм, предусмотренный п. 2 ст. 68 ГК РФ, с тем, который закреплен в п. 2 ст. 60 ГК РФ, то можно обнаружить, что первый может ухудшить положение как кредиторов, так и полных товарищей, ставших участниками нового общества. П. 2 ст. 68 ГК РФ говорит об ответственности только тех полных товарищей, которые стали участниками общества. В связи с этим появляется опасность для кредиторов, связанная с судьбой ответственности полного товарища, выбывшего из товарищества до его преобразования: по-видимому, она прекращается. К такому выводу приходит, например, Я.И. Функ <1>. Применение нормы п. 2 ст. 75 ГК РФ, относящейся к полному товариществу, в ситуации, когда этого полного товарищества уже нет, представляется необоснованным: не случайно в отношении ответственности оставшихся полных товарищей законодатель счел необходимым установить специальную норму о том, что они и после преобразования несут ответственность (п. 2 ст. 68 ГК РФ). Кроме того, если рассматривать установленный п. 2 ст. 68 ГК РФ срок как сокращенный срок исковой давности, то это также может ухудшить положение кредитора, поскольку, во-первых, по сравнению с общим он уменьшен на год, а во-вторых, этот срок начинает течь не по общим правилам (п. 1 ст. 200 ГК РФ), а, по-видимому, с момента реорганизации <2>, о которой кредитор может и не знать в течение долгого времени; еще хуже может стать положение кредитора, если указанный двухгодичный срок рассматривать как пресекательный срок <3>. Далее, обращает на себя внимание то, что п. 2 ст. 68 ГК РФ говорит об ответственности каждого полного товарища, не упоминая о солидарности ответственности всех полных товарищей, в отличие от п. 1 ст. 75 ГК РФ. Это позволяет ставить вопрос о том, что после преобразования ответственность бывших полных товарищей уже не является солидарной, как это делает Я.И. Функ <4>. Однако, по нашему мнению, сохранение солидарности ответственности <5> можно было бы все-таки обосновать ссылкой на п. 2 ст. 322 ГК РФ, хотя такое решение не является бесспорным, поскольку у товарищества могли быть и обязательства, не связанные с предпринимательской деятельностью, хотя в основном они будут именно таковыми (п. 1 ст. 69 ГК РФ). Для полных же товарищей, ставших участниками вновь созданного общества, минус правила п. 2 ст. 68 ГК РФ в том, что если общий трехлетний срок исковой давности истекает до истечения двух лет с момента реорганизации, в том числе и вообще до этого последнего момента, то фактически этот срок продлевается. Изложенные соображения позволяют сделать следующие выводы. Во-первых, законодатель справедливо не исключает действия п. 2 ст. 60 ГК РФ наряду с действием п. 2 ст. 68 ГК РФ. Во-вторых, сам механизм п. 2 ст. 68 ГК РФ обладает определенными недостатками, которые делают его непригодным в нынешнем его виде в качестве замены общих правил о реорганизации. Но, по нашему мнению, механизм п. 2 ст. 68 ГК вполне может стать такой адекватной заменой, если устранить отмеченные выше его недостатки. Так, п. 2 ст. 68 ГК РФ можно было бы изложить в следующей редакции: "При преобразовании товарищества в общество или производственный кооператив все полные товарищи, ставшие участниками общества или членами производственного кооператива, и полные товарищи, выбывшие из товарищества до его преобразования, продолжают <6> нести солидарно субсидиарную ответственность всем своим имуществом по обязательствам, перешедшим к обществу или производственному кооперативу от товарищества, на тех же условиях, на которых они несли ее до реорганизации товарищества. При этом отчуждение полным товарищем, ставшим участником (акционером) общества, принадлежащих ему долей (акций) или прекращение членства полного товарища, ставшего членом производственного кооператива, в этом производственном кооперативе не освобождает его от такой ответственности". Подобная формулировка позволит исключить ухудшение положения кредиторов вследствие преобразования товарищества в хозяйственное общество или производственный кооператив и связанного с этим изменения ответственности товарищей и соответственно исключить обоснование применения п. 2 ст. 60 ГК РФ со ссылкой на недопустимость такого ухудшения. Механизм, подобный п. 2 ст. 68 ГК РФ, предусматривает абз. 2 п. 5 ст. 29 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", согласно которому при преобразовании казенного предприятия в государственное или муниципальное предприятие <7> собственник имущества казенного предприятия в течение шести месяцев несет субсидиарную ответственность по обязательствам, перешедшим к государственному или муниципальному предприятию. Данная норма содержит еще меньший, чем п. 2 ст. 68 ГК РФ, срок, что является ее недостатком. Как полагает К.П. Беляев, возможность установления субсидиарной ответственности для случая, предусмотренного абз. 2 п. 5 ст. 29 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", в самом этом Законе "напрямую не вытекает из общих норм об ответственности юридического лица, содержащихся в Гражданском кодексе. Из п. 3 ст. 56 ГК РФ следует, что собственник имущества не отвечает по обязательствам унитарного предприятия, за исключением случаев, установленных самим ГК либо уставом унитарного предприятия. В отношении субсидиарной ответственности собственника по обязательствам казенного предприятия такое положение в ГК РФ существует (п. 5 ст. 115). Если считать, что казенное предприятие прекратило деятельность, то установление комментируемым Законом субсидиарной ответственности по обязательствам, перешедшим к унитарному предприятию, с точки зрения ГК сомнительно. Если же считать, что казенное предприятие как юридическое лицо продолжает существовать, изменив только наименование (и, возможно, цели и предмет деятельности), то законодатель достаточно последователен в том, что такое изменение вида предприятия не должно в один момент снимать ответственность с собственника казенного предприятия по обязательствам предприятия, взятым им на себя в период действия в качестве казенного" <8>. Такая позиция, однако, представляется излишне категоричной. По нашему мнению, хотя, действительно, лучше всего было бы поместить норму, аналогичную абз. 2 п. 5 ст. 29 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", также и в текст ГК РФ, все же и без упоминания о ней в ГК РФ можно признать ее действующей. Во-первых, в данном случае собственник имущества предприятия несет ответственность не просто потому, что он является таковым, как это предусматривает п. 3 ст. 56 и п. 7 ст. 114 ГК РФ, а потому, что он нес такую ответственность как собственник казенного предприятия, в которое преобразовано данное предприятие. Кроме того, п. 6 ст. 113 ГК РФ устанавливает, что правовое положение государственных и муниципальных унитарных предприятий определяется ГК РФ и Федеральным законом "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", что дает, на наш взгляд, последнему Закону право дополнять и развивать нормы ГК РФ, не вступая с ними, конечно же, в противоречие. -------------------------------- <1> Функ Я.И. Полное товарищество по законодательству Российской Федерации и Республики Беларусь. М.: Изд-во деловой и учеб. лит.; Мн.: Амалфея, 2002. С. 304. <2> П. 2 ст. 68 ГК РФ не говорит о том, с какого момента должен исчисляться этот срок. Но поскольку в первом предложении упоминается только одно событие - реорганизация, - то к нему и следует привязывать этот срок. А.Н. Гуев в схожем случае, предусмотренном п. 5 ст. 29 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", также полагает, что отсчет срока начинается со следующего дня после дня государственной регистрации вновь возникшего в результате преобразования унитарного предприятия (Гуев А.Н. Постатейный комментарий к Федеральному закону "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях". М.: Дело, 2004*). <3> Вопрос о правовой природе этого срока находится уже за пределами настоящей статьи. <4> Функ Я.И. Указ. соч. С. 303. <5> На которое указывает, например, Г.Е. Авилов (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, испр., доп. и перераб., с использованием судебно-арбитражной практики / Рук. авт. коллектива и отв. ред. О.Н. Садиков. С. 204). <6> Представляется важным сделать указание на то, что участники не просто несут ответственность, а продолжают ее нести, как это сделано, например, в п. 1 ст. 135 и п. 1 ст. 144 Гражданского кодекса Республики Молдова. На продолжение ответственности товарищей указывает и М.И. Брагинский (Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. С. 26). Ю.П. Свит в случае п. 2 ст. 68 ГК РФ говорит о сохранении за участниками ответственности, а в случае п. 5 ст. 29 Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" о продолжении несения ответственности собственником имущества по долгам предприятия (Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. проф. В.П. Мозолина и проф. М.Н. Малеиной. С. 122 и 153). Г.Е. Авилов также, комментируя ст. 68 ГК РФ, отмечает, что бывшие товарищи не просто несут ответственность, а остаются ответственными (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, испр., доп. и перераб., с использованием судебно-арбитражной практики / Рук. авт. коллектива и отв. ред. О.Н. Садиков. С. 204). В связи с изложенным представляется неточным указание А.В. Коровайко, что при преобразовании полного товарищества в хозяйственное общество "устраняется субсидиарная ответственность участников по обязательствам товарищества", а правило п. 2 ст. 68 ГК РФ представляет собой особый режим ответственности (см.: Он же. Указ. соч. С. 84). <7> Необходимо, однако, иметь в виду, что в литературе обоснованно ставится вопрос о том, что в данном случае преобразование не имеет места, так как происходит не изменение организационно-правовой формы юридического лица, а смена вида унитарного предприятия. См.: Артеменков С. Правовой статус государственных и муниципальных унитарных предприятий // Законность. 2003. N N 5, 6*, Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" (автор комм. к ст. 29 - К.П. Беляев)*, Комментарий к Федеральному закону "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" / Под ред. М.Ю. Тихомирова. М.: Издание г-на Тихомирова М.Ю., 2003 (автор комм. к ст. 29 - М.Ю. Тихомиров)*. В российском корпоративном законодательстве есть еще ряд случаев "квазипреобразования", при котором происходит изменение типа внутри одной организационной правовой формы. Наиболее типичным является преобразование ЗАО в ОАО. Однако вопрос о том, являются ли такие процедуры преобразованием и следует ли на них распространять общие правила о реорганизации, хотя и представляет интерес, уже выходит за рамки настоящей статьи. В связи с этим можно ограничиться здесь указанием на то, что, хотя в экономической литературе такое "квазипреобразование" иногда относят к правовой реструктуризации (См.: Голик Ю.Ю. Организационно-экономический механизм реструктуризации акционерных обществ. Автореф. дис. ... к.э.н. М., 2004. С. 11), в юридической науке распространено мнение о том, что оно реорганизацией не является и на него соответствующие правила не распространяются (см., напр.: Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах" с изменениями и дополнениями / Под ред. Г.С. Шапкиной. С. 114 (автор комм. к ст. 20 - В.В. Залесский), Карлин А.А. Реорганизация акционерного общества. С. 15, Мозолин В.П., Юденков А.П. Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах". С. 100, Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. проф. В.П. Мозолина и проф. М.Н. Малеиной. С. 117 (автор комм. к ст. 57 - Ю.П. Свит)). Аналогичного подхода придерживается и судебная практика (см. п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ N 4/8 от 02.04.97 и п. 23 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 19 от 18.11.03). <8> Комм. к ст. 29 // Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях"*. Представляется, что описанный выше механизм может быть применен для избежания обоснования предоставления кредиторам права, предусмотренного п. 2 ст. 60 ГК РФ, во всех случаях, когда такое обоснование связано с судьбой ответственности участников прекращающегося при преобразовании юридического лица. В качестве примера можно привести преобразование производственного кооператива. ГК РФ, установив, что члены производственного кооператива несут по обязательствам кооператива субсидиарную ответственность в размерах и в порядке, которые предусмотрены законом о производственных кооперативах и уставом кооператива (п. 2 ст. 107 ГК РФ), ничего не сказал о судьбе этой ответственности в случае преобразования кооператива, отсутствует регулирование этого вопроса и в Федеральных законах "О производственных кооперативах" и "О сельскохозяйственной кооперации", что может приводить к выводу о том, что при преобразовании производственного кооператива в хозяйственное общество субсидиарная ответственность устраняется без предоставления каких-либо дополнительных гарантий кредиторам <*>. При этом ситуация ясна только в отношении членов производственного кооператива, ставших полными товарищами в результате преобразования, - их субсидиарная ответственность в любом случае не прекращается и не уменьшается, а скорее всего, даже возрастет. Безусловно, вопрос может быть урегулирован в уставе кооператива, но на это нельзя полагаться, поскольку ничто не мешает членам кооператива ввиду предстоящего преобразования внести изменения в устав, к тому же после преобразования устав кооператива прекратит свое действие. В этой ситуации логично было бы дополнить п. 2 ст. 112 ГК РФ следующими двумя предложениями: "При преобразовании производственного кооператива в хозяйственное товарищество или общество все члены кооператива, ставшие вкладчиками товарищества на вере или участниками общества, и члены кооператива, членство которых в кооперативе прекратилось до преобразования, продолжают нести субсидиарную ответственность по обязательствам, перешедшим к хозяйственному товариществу или обществу от производственного кооператива, на тех же условиях, на которых они несли ее до реорганизации производственного кооператива. При этом отчуждение членом производственного кооператива, ставшим участником (акционером) хозяйственного общества, принадлежащих ему долей (акций) или выбытие члена производственного кооператива, ставшего вкладчиком товарищества на вере, из этого товарищества не освобождают его от такой ответственности". Также представляется обоснованным предложение авторов проекта федерального закона "О реорганизации и ликвидации коммерческих организаций" (п. 2 ст. 74) устранить пробел п. 2 ст. 68 ГК РФ, который не регулирует случай преобразования полного товарищества в товарищество на вере, для чего сохранить ответственность полных товарищей, ставших вкладчиками товарищества на вере, созданного в результате преобразования полного товарищества <**>. -------------------------------- <*> См.: Коровайко А.В. Указ. соч. С. 85. Аналогичный вывод он делает и для случая преобразования общества с дополнительной ответственностью в другой вид хозяйственного общества. <**> К сожалению, в остальном п. 2 ст. 74 проекта дублирует п. 2 ст. 68 ГК РФ, в связи с чем он сохраняет вышеописанные недостатки последнего. Что касается риска для кредиторов, связанного с изменением ответственности членов органов управления, то по этому поводу Д.В. Жданов отмечает, что, "принимая во внимание то, что ответственность лиц - членов органов управления юридическим лицом в первую очередь направлена на обеспечение прав участников и самого юридического лица, следует заключить, что это изменение способно лишь крайне незначительно ущемить права кредиторов реорганизуемого общества; возможность изменения ответственности членов органов управления при реорганизации в форме преобразования не представляется достаточным основанием для распространения гарантий прав кредиторов при преобразовании их должника" <*>. По-видимому, данный риск в большей мере имеет место для участников преобразуемой организации, заинтересованных в сохранении ответственности "провинившихся" членов органов управления. Действительно, право привлечения членов органов управления принадлежит самой организации и (или) ее участникам <**>. Однако в случае, если основанием привлечения их к ответственности будет совершение (обычно с нарушением интересов организации) сделки, в результате которой у кредитора возникло право требования, то вероятность удовлетворения организацией-должником этого требования не в последнюю очередь зависит от того, есть ли у этой организации возможность переложить убытки на приведших к этим убыткам членов органов управления. По нашему мнению, в данной ситуации вполне применимо решение, используемое для проблемы ответственности участников преобразуемой организации. В связи с этим можно предложить дополнить ст. 53 ГК РФ п. 4 следующего содержания: "В случае преобразования юридического лица органы (члены органов) преобразованного юридического лица ответственность, которую они несли перед преобразованным юридическим лицом за свою деятельность, имевшую место до реорганизации, они продолжают нести, но уже перед новым юридическим лицом, образованным в процессе преобразования, на тех же условиях, на которых они несли ее до реорганизации перед преобразованным юридическим лицом". Подобные нормы могли бы быть введены и в законы об отдельных видах юридических лиц. Предлагаемые новеллы позволили бы исключить ухудшение положения самой преобразуемой организации, ее участников и кредиторов вследствие изменения ответственности членов органов управления при преобразовании и соответственно исключить обоснование применения п. 2 ст. 60 ГК РФ со ссылкой на недопустимость такого ухудшения. -------------------------------- <*> Жданов Д.В. Указ. соч. С. 266. <**> См., напр.: п. 3 ст. 53 ГК РФ, п. 5 ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах", п. 5 ст. 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью", ст. 28 Федерального закона "О сельскохозяйственной кооперации". Однако необходимость распространения на преобразование общих гарантий, предоставляемых кредиторам при реорганизации, может быть обоснована не только двумя вышеуказанными рисками, на которые обращает внимание Д.В. Жданов. Так, по мнению А.А. Карлина, исследующего данный вопрос применительно к преобразованию акционерных обществ, "право кредиторов требовать досрочного прекращения или исполнения реорганизуемым обществом своих обязательств, в свою очередь, тесно связано с правом акционеров требовать принудительного выкупа акций, поскольку выкуп акций уменьшает размер активов общества, переходящих его правопреемникам при реорганизации", при этом "последствием выкупа акций будет уменьшение уставного капитала общества, при проведении которого Закон об акционерных обществах предусматривает для кредиторов общества гарантии, аналогичные тем, которые предоставляются им при реорганизации". Таким образом, полагает указанный автор, "при проведении преобразования объем прав акционеров и кредиторов реорганизуемого акционерного общества не должен быть сужен по сравнению со слиянием, присоединением, разделением и выделением" <*>. Однако, если встать на позицию А.А. Карлина, согласно которой выкуп обществом акций при реорганизации и так вследствие происходящего при этом уменьшения уставного капитала влечет возникновение у кредиторов права требовать досрочного прекращения или исполнения обязательств, то незачем дополнительно обосновывать это их право ссылкой на нормы о реорганизации. Как отмечает по этому поводу Д.В. Жданов, защита, связанная с уменьшением уставного капитала, "полностью совпадает с защитой, предоставляемой кредиторам при реорганизации, и она будет применяться в любом случае уменьшения уставного капитала независимо от проведения реорганизации. Поскольку такой риск не связан непосредственно с проведением любой из форм реорганизации и, кроме того, в этом случае законодательством уже предусмотрена защита прав кредиторов, то представляется, что сам по себе этот риск не может ни обусловить необходимость существующих гарантий интересов кредиторов при реорганизации их должника, ни, тем более, служить основанием для введения дополнительных" <**>. -------------------------------- <*> Карлин А.А. Реорганизация акционерного общества. С. 16 - 17. <**> См.: Он же. Указ. соч. С. 262 - 263. Между тем и вопрос о том, должен ли выкуп обществом акций при реорганизации влечь уменьшение уставного капитала и возникновение у кредиторов права требовать досрочного прекращения или исполнения обязательств, сам по себе неоднозначен. С одной стороны, поскольку при выкупе обществом акций в ходе реорганизации они погашаются (абз. 1 п. 6 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах"), то их общее количество таким образом сокращается. Согласно п. 1 ст. 29 Федерального закона "Об акционерных обществах" уставный капитал общества может быть уменьшен путем сокращения их общего количества, в том числе путем приобретения части акций. Из употребленных в приведенной норме слов "в том числе" можно сделать вывод о том, что сокращение общего количества акций возможно не только путем приобретения части акций, но и другими способами, включая и погашение при выкупе акций. На это указывает и п. 7 ст. 48 Федерального закона "Об акционерных обществах", говорящий об уменьшении уставного капитала общества путем погашения выкупленных обществом акций. Однако п. 1 ст. 101 ГК РФ устанавливает, что акционерное общество вправе уменьшить уставный капитал путем уменьшения номинальной стоимости акций либо путем покупки части акций в целях сокращения их общего количества. Такая формулировка, хотя и использует термин "покупка акций" вместо содержащихся в Федеральном законе "Об акционерных обществах" терминов "приобретение акций" (ст. 72) и "выкуп акций" (ст. 75), может быть истолкована как говорящая о возможности сокращения общего числа акций только путем приобретения акций, но не их выкупа, ибо, в свою очередь Федеральный закон "Об акционерных обществах" устанавливает, что для целей сокращения общего количества акций производится именно их приобретение, а не покупка (ст. 72) <1>. Возможно, именно это обстоятельство послужило основанием для сделанного М.И. Брагинским вывода о том, что применение такого способа уменьшения уставного капитала, как сокращение общего числа акций, возможно, "если это будет произведено путем приобретения и погашения соответствующей части акций самим обществом" <2>. Однако указанный автор в следующем же абзаце после ссылки в первом предложении на абз. 2 ст. 101 ГК РФ, говорящий об уменьшении уставного капитала акционерного общества путем покупки и погашения части акций, указывает на то, что "особый порядок установлен ст. 75 для случаев выкупа акций по требованию акционеров", то есть все же рассматривает выкуп акций как разновидность покупки акций. Представляется, что в силу п. 3 ст. 96 ГК РФ следует признать право Федерального закона "Об акционерных обществах" расширить круг оснований для уменьшения уставного капитала путем сокращения общего числа акций за счет добавления в него выкупа акций. Кроме того, поскольку уставный капитал общества составляется из номинальной стоимости акций общества, приобретенных акционерами (п. 1 ст. 25), а погашенные обществом при их выкупе акции не являются размещенными, то есть приобретенными акционерами (п. 1 ст. 27), уставный капитал общества в обсуждаемом случае не может не уменьшиться. По этой причине Н.Г. Доронина и Н.Г. Семилютина обоснованно отмечают, что "выкуп собственных акций акционерным обществом является одним из способов уменьшения величины уставного капитала общества" <3>. Однако для нас наиболее важно то, каков механизм уменьшения уставного капитала в обсуждаемом случае. Это связано с тем, что ст. 30 Федерального закона "Об акционерных обществах" исходит из необходимости принятия решения об уменьшении уставного капитала, и ее нормы не смогут работать, если такое решение не принимается. При этом нельзя не отметить того, что п. 1 ст. 101 ГК РФ говорит о том, что уменьшение уставного капитала общества допускается после уведомления всех его кредиторов в порядке, определяемом Федеральным законом "Об акционерных обществах", причем кредиторы общества вправе потребовать досрочного прекращения или исполнения соответствующих обязательств общества и возмещения им убытков. Эта норма не содержит привязки к решению об уменьшении уставного капитала, однако, во-первых, она отсылает к Федеральному закону "Об акционерных обществах", ст. 30 которого такую привязку содержит, а во-вторых, ст. 101 ГК РФ, как уже отмечалось, не предполагает уменьшения уставного капитала путем выкупа акций. По мнению В.П. Мозолина и А.П. Юденкова, в силу Федерального закона "Об акционерных обществах" общество обязано принять решение об уменьшении своего уставного капитала путем погашения акций, выкупленных обществом по требованию акционеров в случае реорганизации общества <4>, при этом они ссылаются на п. 1 ст. 75 и п. 6 ст. 76, которые, однако, не упоминают об обязанности общества уменьшить уставный капитал в случае выкупа акций при реорганизации. В то же время п. 11 Постановления Пленума ВАС РФ N 19 от 18.11.03 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" не упоминает погашение выкупленных обществом при реорганизации акций в числе случаев, когда общество обязано принять решение об уменьшении уставного капитала, хотя, конечно же, и не делает оговорки о том, что даваемый им перечень является исчерпывающим. Аналогичным образом поступает и М.И. Брагинский <5>. Н.Г. Доронина и Н.Г. Семилютина отмечают со ссылкой на ст. 29 Федерального закона "Об акционерных обществах", что "приобретение или выкуп обществом размещенных им акций допускаются по решению общего собрания акционеров об уменьшении уставного капитала общества, если это предусмотрено уставом общества" <6>, но указанная ими статья не упоминает о решении общего собрания акционеров об уменьшении уставного капитала путем выкупа акций. Необходимость принятия решения общего собрания акционеров об уменьшении уставного капитала в случае выкупа акций при реорганизации можно было бы обосновать ссылкой на уже упоминавшийся п. 7 ст. 48 Федерального закона "Об акционерных обществах", говорящий об уменьшении уставного капитала общества путем погашения выкупленных обществом акций. Однако такая трактовка указанной нормы была бы, по нашему мнению, неточной. Если сравнить абз. 1 и 2 п. 6 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах", то становится ясно, что погашение выкупленных акций происходит только в случае, предусмотренном абз. 2, ибо абз. 1 говорит о том, что при реорганизации акции погашаются при их выкупе, иначе говоря, при реорганизации не может быть выкупленных, но не погашенных акций, что делает невозможным погашение выкупленных акций при реорганизации. Но дело не только в таком систематическом и логическом толковании текста норм Федерального закона "Об акционерных обществах". Признание того, что уменьшение уставного капитала при выкупе акций в ходе реорганизации должно осуществляться на основании решения об уменьшении уставного капитала, означало бы, что после принятия решения о реорганизации общее собрание акционеров должно также принимать дополнительно решение об уменьшении уставного капитала <7>, а если оно его не принимает, то тогда неясно, происходит ли уменьшение уставного капитала. В качестве сравнения отметим, что, по нашему мнению, в случае, предусмотренном абз. 2 п. 6 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах", оправданно указано на принятие решения об уменьшении уставного капитала, поскольку сам по себе выкуп акций не обязательно приведет к их погашению и соответственно уменьшению уставного капитала. В случае же, о котором говорит абз. 1 п. 6 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах", то есть при выкупе акций при реорганизации общества, уменьшение уставного капитала происходит автоматически, без принятия специального решения, поскольку обязанность по выкупу и погашению акций, приводящим к уменьшению уставного капитала, не зависит от воли акционерного общества. По этой же причине нельзя считать, что решением об уменьшении уставного капитала путем выкупа акций при реорганизации является само решение о реорганизации. В связи с изложенным представляется обоснованной позиция авторов, отмечающих, что "предусмотрен закрытый (исчерпывающий) перечень случаев, когда общее собрание акционеров принимает решение об уменьшении уставного капитала", и "уменьшение уставного капитала общества осуществляется и по иным основаниям (без принятия решения общего собрания акционеров об уменьшении уставного капитала)", "в частности, на основании решения общего собрания о реорганизации общества" <8>. Таким образом, возникновение у кредиторов предусмотренного ст. 30 Федерального закона "Об акционерных обществах" права в случае уменьшения уставного капитала в результате выкупа акций при реорганизации представляется, основываясь на нормах действующего законодательства, спорным. В то же время если исходить из того, что акции, выкупаемые при реорганизации, сразу же погашаются, как это в настоящее время предусматривает абз. 1 п. 6 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах", то нельзя отрицать, что такое право у кредиторов должно быть. Однако, раз возникновение этого права у кредиторов в случае преобразования связывается с тем, произойдет ли выкуп акций акционерами при реорганизации, представляется необоснованным доказывать на основании этого, как это делает А.А. Карлин <9>, обоснованность применения общих норм о реорганизации, ибо последние как раз не привязывают возникновение этого права к выкупу акций. Как раз наоборот, если стоять на той позиции, что право кредиторов требовать досрочного прекращения или исполнения обязательств при преобразовании обусловливается выкупом акций, то нельзя применять общие нормы о реорганизации в части предоставления такого права независимо от выкупа акций и следовало бы исключить их применение, но нужно было бы дополнить п. 6 ст. 15 Федерального закона "Об акционерных обществах" указанием на то, что в случае принятия решения о преобразовании уведомление (сообщение) о принятии решения о реорганизации должно содержать указание на то, возникло ли у акционеров право требовать выкупа акций в связи с принятием решения о реорганизации, а п. 1 ст. 30 того же Закона дополнить указанием на то, что в случае уменьшения уставного капитала в результате выкупа обществом акций при преобразовании срок для предъявления кредиторами своих требований должен исчисляться со дня получения ими уведомления о принятии решения о реорганизации или опубликования сообщения об этом. -------------------------------- <1> Иного толкования п. 1 ст. 101 ГК РФ придерживаются В.П. Мозолин и А.П. Юденков, которые в своем комментарии к нему указывают не только на приобретение, но и на выкуп акций как случаи сокращения общего количества акций, то есть, по-видимому, исходят из того, что покупка акций охватывает оба эти случая (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (часть первая) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М.: Издательство "Юрайт", 2002*). <2> Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах" с изменениями и дополнениями / Под ред. Г.С. Шапкиной. С. 151. <3> Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г. Комментарий к Федеральному закону "Об инвестиционных фондах". М.: Юридический Дом "Юстицинформ", 2003. С. 31. В.П. Мозолин и А.П. Юденков также считают, что уменьшение уставного капитала путем сокращения общего количества акций общества возможно путем погашения размещенных акций общества, которые были выкуплены обществом у акционеров (Комментарий к ст. 101 // Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (часть первая) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина*). <4> Комментарий к ст. 101 // Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (часть первая) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина*. <5> Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах" с изменениями и дополнениями / Под ред. Г.С. Шапкиной. С. 150. <6> См.: Они же. Указ. соч. С. 31. <7> На необходимость принятия такого дополнительного решения указывают В. Мешалкин, О. Степанова, А. Тюрина и Ю. Щукина (см.: Они же. Реорганизация коммерческих предприятий // Экономико-правовой бюллетень. 2001. N 12*). <8> Выкуп акций по требованию акционеров. Периодическое издание-бюллетень. Специальный выпуск - 2002. М.: Центр деловой информации, 2002 (на диске). С. 108 - 109. <9> Карлин А.А. Реорганизация акционерного общества. С. 16 - 17. Против того, что уменьшение уставного капитала вследствие выкупа акций при реорганизации должно влечь право кредиторов требовать досрочного прекращения или исполнения обязательств, можно было бы возразить ссылкой на то, что уменьшение имущества общества, которое при этом происходит, не так уж велико: в силу п. 5 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах" общая сумма средств, направляемых обществом на выкуп акций, не может превышать 10 процентов стоимости чистых активов общества на дату принятия решения, которое повлекло возникновение у акционеров права требовать выкупа обществом принадлежащих им акций. Как отмечает А.А. Карлин, эта норма "защищает имущественные интересы кредиторов общества за счет ограничения прав его акционеров" <*>. Возникает вопрос, не является ли такая защита интересов кредиторов достаточной, не требующей предоставления им в связи с уменьшением уставного капитала еще и права требовать досрочного прекращения или исполнения обязательств. Возможно, еще одна причина существования п. 5 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах" в том, что требования акционеров о выкупе акций и требования кредиторов о досрочном прекращении или исполнении обязательств не имеют по действующему законодательству приоритета друг перед другом, но тогда вполне разумным было бы установление такого приоритета: общество не должно быть вправе выплачивать акционерам стоимость выкупленных у них акций до удовлетворения требований кредиторов <**>. В таком случае уже не будет причин для ограничения размера выплат за выкупленные акции. Между тем данное ограничение подвергается в литературе критике как существенный недостаток механизма выкупа акций у несогласных с реорганизацией акционеров. Так, Т.Д. Аиткулов отмечает, что установленное п. 5 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах" ограничение "не согласуется со смыслом этой нормы как нормы, защищающей права меньшинства акционеров. Ведь если решение о реорганизации могут принять акционеры, имеющие 75% акций, то ущемленными остаются права акционеров, не согласных с таким решением и владеющих акциями в размере 25%. Однако общество обязано выкупить акции на сумму, не превышающую 10% стоимости чистых активов общества, что может оказаться меньше стоимости 25% акций. Таким образом, в оставшейся части права и интересы акционеров, голосовавших против решения, остаются без защиты. В этой связи представляется, что положение о выкупе обществом акций может гарантировать защиту прав акционеров только в том случае, если предельное количество акций, которые общество обязано будет выкупить, будет установлено в 25% от общего количества" <***>. Более того, поскольку решение о реорганизации может быть принято и на повторном собрании акционеров, где кворум составляет 30% от числа голосующих акций (п. 3 ст. 58 Федерального закона "Об акционерных обществах"), то реально число акций, владельцы которых получат право требовать их выкупа в связи с принятием решения о реорганизации, может составить не 25%, а 77,5%. Продолжая вполне обоснованную логику Т.Д. Аиткулова, можно прийти к выводу, что и 25% от общего числа активов не есть достаточная сумма. -------------------------------- <*> См.: Он же. Процедура преобразования акционерного общества: теория и практика*. Бернард С. Блэк и Рейнир Крэкман отмечают, что "ограничение обязательства общества по выкупу акций в условиях развивающейся экономики целесообразно, поскольку неразвитый рынок капиталов может быть не готов предоставить обществу кредитные средства, необходимые для выкупа значительного числа акций" (Комментарий Федерального закона об Акционерных обществах / Под общ. ред. А.С. Тарасовой. С. 90). <**> Схожее правило предусмотрено абз. 3 § 225 Акционерного закона ФРГ для случаев уменьшения уставного капитала: выплаты акционерам на основании уменьшения уставного капитала разрешается производить лишь по истечении шести месяцев после публикации регистрации и после того, как кредиторам, своевременно заявившим о себе, предоставлено удовлетворение или обеспечение. Представляется, что подобная норма была бы полезной и в ст. 30 Федерального закона "Об акционерных обществах". <***> См.: Он же. Некоторые аспекты правового регулирования слияния и присоединения акционерных обществ в праве Российской Федерации и ФРГ // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. Вып. 4 / Под ред. проф. М.И. Брагинского. М.: Издательство НОРМА, 2002. С. 53. Критически оценивают указанное ограничение также и Бернард С. Блэк и Рейнир Крэкман (Комментарий Федерального закона об Акционерных обществах. Под общ. ред. А.С. Тарасовой. С. 90), и А.С. Тарасова (Там же. С. 429). Последняя даже полагает, что "акционерные общества должны выкупать до десяти процентов размещенных ими обыкновенных акций, даже если размер средств, направляемых на выкуп, превышает десять процентов стоимости чистых активов общества" (Там же. С 429). Такой подход, хотя и может быть признан желательным, все же не основан на действующем законодательстве. Но является ли единственно верным решением вопроса то, которое предлагает норма абз. 1 п. 6 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах"? По нашему мнению, вполне мыслима ситуация, когда выкупаемые при реорганизации акции не погашаются автоматически, а должны быть реализованы в течение определенного (но непродолжительного срока) самим обществом, и лишь если по его истечении все или часть из них не будут реализованы, то они должны быть погашены. В этом могут быть заинтересованы, в частности, и те акционеры, которые голосовали за реорганизацию общества. Такое решение позволило бы избежать постановки вопроса об уменьшении уставного капитала и соответственно обоснования со ссылкой именно на такое уменьшение предоставления кредиторам права требовать досрочного прекращения или исполнения обязательств. В этой связи интересен опыт ФРГ, где Акционерный закон содержал нормы, согласно которым в отдельных случаях при преобразовании участники, заявившие протест против преобразования, могут предоставить свои акции в распоряжение общества, а общество продает предоставленные в его распоряжение акции за счет акционера по официальной биржевой цене через посредничество биржевого маклера, а при отсутствии биржевой цены - на публичных торгах (§§ 383 и 385i). При этом речь идет о продаже акций акционерного общества, в которое было преобразовано юридическое лицо другого вида, а не которое преобразуется. Представляется, что такое решение является менее предпочтительным, поскольку при нем несогласные с преобразованием участники преобразованного юридического лица все же вначале получат новый статус в новом юридическом лице, из-за которого они, скорее всего, и расстаются со своими акциями. А.С. Тарасова также критикует правило абз. 1 п. 6 ст. 76 Федерального закона "Об акционерных обществах", но предлагает другой вариант: необходимо дать обществу право "увеличить номинальную стоимость остающихся размещенными акций за счет погашения выкупленных акций, чтобы избежать необходимости уменьшения уставного капитала", более того, по ее мнению, общее собрание акционеров вправе принять решение об этом, хотя ст. 76 этого и не предусматривает <1>. Ее вариант представляется менее предпочтительным по следующим причинам. Схожая возможность предоставлялась обществу в случае приобретения обществом акций п. 2 ст. 72 Федерального закона "Об акционерных обществах" в старой редакции <2>, при этом, хотя ст. 28 в той же старой редакции не указывала, за счет чего должно было производиться увеличение уставного капитала путем увеличения номинальной стоимости акций, п. 6.7 Стандартов эмиссии акций при учреждении акционерных обществ, дополнительных акций, облигаций и их проспектов эмиссии (утв. Постановлением ФКЦБ РФ от 17.09.96 N 19) <3> устанавливал, что такое увеличение может осуществляться только за счет источников самого общества, то есть без привлечения средств акционеров. В действующей же редакции Федерального закона "Об акционерных обществах" п. 5 ст. 28 прямо устанавливает, что увеличение уставного капитала общества путем увеличения номинальной стоимости акций осуществляется только за счет имущества общества. В п. 3 ст. 72 Федерального закона "Об акционерных обществах" в действующей редакции право общества увеличить номинальную стоимость акций за счет погашенных акций исключено. Между тем гарантии, предоставляемые кредиторам при уменьшении уставного капитала, по нашему мнению, все же обусловлены не столько изменением самого размера уставного капитала, который есть только число, сколько происходящим при этом уменьшением наличного имущества общества, которое неизбежно происходит и в случае реализации предлагаемого указанным автором варианта в связи с выкупом акций. Кроме того, предлагаемый вариант требует длительной процедуры регистрации выпуска акций, в то время как предлагаемый нами (реализация акций) может быть осуществлен в кратчайшие сроки. 07.07.04 Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект о внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об акционерных обществах", в котором в том числе предлагается установить, что в случае реорганизации общества у несогласных с реорганизацией акционеров - владельцев обыкновенных акций должно быть не только право требовать выкупа акций от самого общества, но и право требовать выкупа принадлежащих им ценных бумаг от лица, которое самостоятельно или совместно со своим аффилированным лицом (лицами) является владельцем 90 процентов плюс одна акция размещенных обыкновенных акций <4>. Действительно, другим возможным вариантом решения проблемы "избавления" несогласных с реорганизацией акционеров от их акций может быть возложение обязанности по выкупу у них акций на основных акционеров, принявших решение о реорганизации. Однако такое решение, по нашему мнению, привело бы к нарушению баланса интересов между крупными и мелкими акционерами в пользу мелких, в то время как предлагаемый нами вариант (общество обязано выкупить акции и реализовать их, а крупные акционеры имеют право, но не обязанность выкупить их) представляется более сбалансированным, поскольку он защищает права миноритарных акционеров, не налагая излишне обременительных обязанностей на крупных акционеров. Тем более этот баланс будет нарушен, если обязанность по выкупу возложить и на крупных акционеров, и на само общество, как это предлагается в указанном законопроекте. -------------------------------- <1> Комментарий Федерального закона об акционерных обществах. Под общ. ред. А.С. Тарасовой. С. 429 - 430. <2> Которая действовала в 1999 году, когда был опубликован комментарий, в котором приводится указанное мнение А.С. Тарасовой. <3> Законность которого была подтверждена решением Верховного Суда РФ от 05.02.02 N ГКПИ01-1739. <4> Проект N 67304-4. Внесен депутатами Государственной Думы В.С. Плескачевским, В.М. Резником, П.В. Крашенинниковым, В.Н. Плигиным*. Ф.И. Тимаев отмечает, что "при реорганизации в форме слияния, разделения и преобразования всегда происходит прекращение всех реорганизуемых обществ, и право кредитора реорганизуемого акционерного общества требовать прекращения или досрочного исполнения обязательства является обоснованным и полностью согласуется с нормой о порядке перевода долга (ст. 391 ГК РФ)" <1>. Такая позиция вызывает возражения. Во-первых, ст. 391 ГК РФ не предоставляет кредитору права при переводе долга требовать прекращения или досрочного исполнения обязательств, а предоставляет ему право давать или не давать согласие на такой перевод <2>. Во-вторых, как уже отмечалось выше, смысл введения особой процедуры универсального правопреемства при реорганизации состоит в том, чтобы не применять, в частности, правила ст. 391 ГК РФ, поскольку получение согласия всех кредиторов существенно усложнило бы процесс реорганизации <3>. Как отмечал М.М. Агарков, "в результате перевода долга один должник заменяется другим, но обязательство остается тем же. При этом долг переходит от одного лица к другому не в порядке универсального преемства, т.е. не в составе всего имущества должника, как составная часть его пассива, а в порядке частного преемства <4>, которое имеет место или в силу договора между кредитором и новым должником, или в силу договора между старым должником и его преемником. В последнем случае необходимо еще согласие кредитора, которое придает договору юридическую силу" <5>. И.Б. Новицкий также обратил внимание на необходимость разграничивать случаи, когда имущество одного лица принимается другим лицом (примером служит наследование <6>), в связи с чем и долги, которые находились в составе этого имущества, переходят на новое лицо, а также ситуацию, при которой по договору о принятии на себя данным лицом долга другого лица <7> происходит постановка на место одного должника другого. Суть различия состоит в том, что "при переходе имущества от одного лица к другому тот фонд, если можно так выразиться, из которого кредитору, на случай неисполнения обязательства, придется искать удовлетворения, не изменяется, вследствие чего можно признать, что действительно произошла смена должника, не влияющая на осуществление прав кредитора. Во втором случае возможность практического осуществления права кредитора изменяется, ибо за долг, который соответствует его праву, начинает отвечать уже не то имущество, которое отвечало до замены должника, а другое - имущество нового должника" <8>. В связи с изложенным в отечественной литературе обоснованно распространено мнение о неприменении п. 1 ст. 391 ГК РФ к универсальному правопреемству при реорганизации, поскольку в последнем случае кредитор наделяется специальным средством защиты - правом требовать прекращения или досрочного исполнения обязательств <9>. Представляется также верным подход суда, который, признав действительность перехода обязанности в результате реорганизации независимо от согласия кредитора, обосновал это тем, что положения ст. 391 ГК РФ "к данному правоотношению применению не подлежат, поскольку переход обязанностей реорганизуемого юридического лица к другому лицу является самостоятельным видом правопреемства, предусмотренным п. 4 ст. 58 ГК РФ" <10>, и наоборот, вызывает возражения указание суда на то, что должник передал свою задолженность перед кредитором вновь созданному при реорганизации должника обществу в нарушение требования статьи 391 ГК РФ <11>. Интересную позицию по вопросу о применении ст. 391 ГК РФ к реорганизации занимают Т.Л. Левшина и В.А. Рахмилович: "...кредитор либо дает согласие на перевод долга правопреемникам юридического лица, либо при отсутствии такого согласия вправе требовать досрочного исполнения обязательства или его прекращения" <12>. С одной стороны, п. 2 ст. 60 ГК РФ не говорит о том, что предусмотренными им гарантиями могут воспользоваться только не согласные с переводом долга при реорганизации кредиторы <13>, а потому данная позиция представляется спорной с точки зрения действующего законодательства. С другой стороны, применение обозначенного подхода позволило бы подкрепить правовой нормой следующее предложение: "Реорганизуемое общество может предпринять ряд мер с целью уменьшения риска крупных выплат кредиторам, требующим досрочного исполнения обязательств. Во-первых, общество может заранее установить договоренность с наиболее крупными кредиторами по вопросу об осуществлении ими права требовать исполнения обществом обязательств. Не очевидно, что кредитор может согласиться, что не потребует досрочного исполнения обязательств, вместе с тем большинство кредиторов сдержат свои обещания, если их дадут" <14>. Но все же для этого, как представляется, требовалось бы внесение изменения в закон. Но даже и такой подход, при котором ст. 391 ГК РФ сохраняла бы свое значение для реорганизации, но менялись бы последствия ее нарушения (отсутствие согласия кредитора не влечет ничтожность перевода долга, как при сингулярном правопреемстве, а дает кредитору право, предусмотренное п. 2 ст. 60 ГК РФ), по сути, также соответствовал бы задаче упрощения правопреемства при реорганизации. В то же время нельзя не признать, что для устранения последних сомнений целесообразно было бы в § 2 гл. 24 ГК РФ поступить так же, как и в § 1, где п. 1 ст. 382 разделяет переход права требования по сделке и по другим основаниям, предусмотренным законом, а ст. 387 ГК РФ называет реорганизацию в числе таких других оснований. Однако, в связи с вышеизложенными соображениями, и без корректировки норм ГК РФ о переводе долга представляется неверным обосновывать гарантии прав кредиторов при реорганизации, в том числе при преобразовании, ссылкой на ст. 391 ГК РФ <15>. -------------------------------- <1> Тимаев Ф.И. Указ. соч.* В связи с этим представляет интерес опыт Украины, где Госкомиссия по ценным бумагам в п. 1.6 Положения "О порядке регистрации выпуска акций при реорганизации обществ" (в редакции от 4 марта 1999 г.) установила, что акционерные общества, у которых есть кредиторская задолженность, обязаны "осуществлять реорганизацию с соблюдением требований перевода долга, предусмотренных статьями 201, 202 Гражданского кодекса Украинской ССР". Это правило уже было подвергнуто критике в литературе: А. Ефименко отмечает, что "дело вовсе не в том, что ГКЦБФР далеко выходит за пределы своих полномочий, откровенно "подправляя" Гражданский кодекс; и даже не в том, что такая норма обусловливает проведение обществом реорганизации получением письменного согласия всех (!) кредиторов. Проблема заключается в том, что реорганизация объединяет в себе два одномоментных действия: прекращение существования старых должников и переход обязательств к новым (одновременно с их созданием). Старый должник не может заключать с кредитором договор о переводе долга на еще не существующее юридическое лицо" (см.: Он же. Как нам реорганизовать АО. Некоторые аспекты правового регулирования реорганизации акционерных обществ // Юридическая практика. N 38 (196). 19 сентября 2001 года (http://www.yurpractika.com/gazeta/2001/38/10.html, 13.01.05). <2> Хотя теоретически и можно представить, что кредитор может дать согласие на перевод долга только при условии предоставления ему за это права требовать прекращения или досрочного исполнения обязательства, все же это не типичный случай, и такое обусловливание своего согласия не является обязательным. <3> Даже в Англии, где "защита кредиторов обеспечивается не путем наделения их правом заявить возражения или другими гарантиями, а тем, что они должны дать согласие на проект реорганизации", суд при утверждении реорганизации "должен проверить соблюдение интересов каждой группы кредиторов и участников, а не каждого кредитора" (Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. С. 111 (автор главы 2 - Антуан Лион-Кан)). <4> Из современных авторов, например, А.И. Масляев также отмечает, что на основании сделки по переводу долга замена лица в обязательстве происходит в случае сингулярного, но не универсального правопреемства (Гражданское право. Часть первая: Учебник / Отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. С. 551). И В.В. Почуйкин указывает на то, что "сингулярное правопреемство на стороне должника именуется "переводом долга", и данному институту посвящены ст. 391 и 392 ГК РФ" (см.: Он же. Уступка права требования в гражданском праве // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. Вып. 4 / Под ред. проф. М.И. Брагинского. М.: Издательство НОРМА, 2002. С. 245). Среди зарубежных авторов можно указать, в частности, на Е. Годэмэ, который также считает перевод долга сингулярным преемством (см.: Он же. Общая теория обязательств. Перевод с французского И.Б. Новицкого. М.: Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1948. С. 484, 486 - 487). <5> См.: Он же. Перевод долга (ст. 126 и 127 Гражданского кодекса РСФСР) // Избранные труды по гражданскому праву. В 2-х т. Т. II. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2002. С. 123 - 124. И в более поздней работе он также под переводом долга понимал именно частное правопреемство в обязательстве (Гражданское право. Том I. Под редакцией проф. М.М. Агаркова и проф. Д.М. Генкина. С. 397). <6> В этом смысле преобразование сходно с наследованием, и к нему вполне применимы приводимые рассуждения. <7> Именно о принятии на себя долга по договору говорит, например, часть 2 главы III Гражданского кодекса Республики Молдова. КонсультантПлюс: примечание. Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). <8> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М.: Госюриздат, 1954. С. 228 (цит. по: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения: Изд. 2-е, испр. М.: "Статут", 1999. С. 474). <9> Научно-практический комментарий к части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Издательство "Спарк", Редакция журнала "Хозяйство и право", 1999. С. 481 (автор комм. к гл. 24 - В.В. Витрянский), Мозолин В.П., Юденков А.П. Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах". С. 81, Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. проф. В.П. Мозолина и проф. М.Н. Малеиной. С. 125 (автор комм. к ст. 58 - Ю.П. Свит), Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. С. 25 (автор главы 1 - М.И. Брагинский), Мешалкин В., Степанова О., Тюрина А., Щукина Ю. Указ. соч*. <10> Постановление ФАС Уральского округа от 20.04.04 N Ф09-1006/04-ГК. <11> Постановление Президиума ВАС РФ от 31.10.00 N 796/00 // Вестник ВАС РФ. 2001. N 1*. Также отрицательно следует оценить и ссылку суда на то, что неуведомление кредиторов о реорганизации повлекло нарушение статьи 391 ГК РФ (Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 19.02.03 N Ф04/688-118/А27-2003*. В данном случае решение суда первой инстанции с такой ссылкой было отменено). Как отмечается в другом судебном акте, ст. 60 ГК РФ предусматривает порядок соблюдения прав кредиторов юридического лица при его реорганизации, а именно: кредитор должен быть извещен о реорганизации, но не для дачи своего согласия на нее, а для того чтобы иметь возможность потребовать прекращения или досрочного исполнения обязательства, должником по которому является реорганизуемое юридическое лицо (Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 20.03.01 N Ф04/805-132/А70-2001). <12> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, испр., доп. и перераб. с использованием судебно-арбитражной практики / Рук. авт. коллектива и отв. ред. О.Н. Садиков. С. 182 - 183. <13> Как это сделано в п. 2 ст. 562 ГК РФ для случая перевода долга при купле-продаже предприятия, который в качестве аналогии, возможно, и имели в виду указанные авторы. <14> Комментарий Федерального закона "Об акционерных обществах". Под общ. ред. А.С. Тарасовой. С. 207 - 208 (автор комм. к ст. 15 - Рейнир Крэкман). <15> Трудно согласиться и с авторами, полагающими, что непредъявление кредитором требования о прекращении или досрочном исполнении обязательств означает фактическое согласие о переводе долга на правопреемника (Бутовский В.В. Реорганизация юридического лица и выделение как форма реорганизации. М.: Соловьев А.В., 2001. С. 16; Розенталь А. Реорганизация юридического лица и выделение как форма реорганизации // Бизнес-адвокат. 2000. N 10*). Вызывает возражения и объяснение Ждановым Д.В. участия всех акционеров в голосовании по вопросу о реорганизации в том числе и переводом долга (см.: Он же. Указ. соч. С. 151). Подводя итог, следует отметить, что, по нашему мнению, преобразование справедливо рассматривается российским законодателем как разновидность реорганизации, ибо необходимость применения основного общего правила реорганизации - универсального правопреемства - к преобразованию обусловлена единством цели как реорганизации, так и преобразования (упрощения процедуры правопреемства). По этой причине представляется не вполне верным предложение Д.В. Жданова установить, что преобразование юридического лица "должно происходить не по общей процедуре, а по специальной, более упрощенной" <*>, если это предложение означает неприменение ни одного из общих правил о реорганизации к преобразованию. В то же время другие общие правила реорганизации, обусловленные вторичными целями реорганизации (о праве участников на выход их преобразуемой организации и о гарантиях кредиторов), могут быть во многих случаях заменены другими механизмами защиты интересов участников и кредиторов. Однако, поскольку в настоящее время эти иные механизмы либо вообще отсутствуют, либо являются менее эффективными, чем используемые при реорганизации, в настоящее время можно признать оправданным (хотя и в определенной степени нарушающим баланс интересов в пользу кредиторов <**>) применение к преобразованию всех общих правил о реорганизации. -------------------------------- <*> Жданов Д.В. Указ. соч. С. 82. <**> Как справедливо отмечает экономист Л.И. Бадренкова, "корпоративное управление предполагает обеспечение определенного баланса интересов", но в России "до сих пор отсутствует в полной мере адекватная рыночной экономике правовая база корпоративных отношений", "в стране нет общепринятого кодекса корпоративного поведения. Его разработка требует детальной проработки множества теоретических и практических вопросов. Это касается таких проблем, как четкое определение реального положения и системы интересов каждой группы участников корпоративных отношений (собственники, менеджмент, трудовой коллектив, другие заинтересованные лица", к числу которых относятся кредиторы (см.: Она же. Становление и развитие системы управления корпоративными отношениями в российской промышленности. Автореф. дис. ... к.э.н. М., 2004. С. 3, 10 и 11)). На необходимость достижения баланса, сочетания интересов участников реорганизуемого юридического лица, самого этого лица и его кредиторов обращают внимание и юристы - М.И. Брагинский (Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. С. 44); Антуан Лион-Кан (Там же. С. 108), С.В. Мартышкин (Указ. соч. С. 12); Рейнир Крэкман (Комментарий Федерального закона об акционерных обществах / Под общ. ред. А.С. Тарасовой. С. 209). Вернуться к разделу статей |
|
 |
|||||
| © 2001–2024, Все права защищены, ссылка на сайт обязательна. |
 625026, ул. Малыгина, д.84, строение 1, 4 этаж +7 (3452) 40-34-34 | lex@g-k-h.ru |
|
|||
